Если не обращать внимания на правовые проблемы, то успех ММК под угрозой

Большинство положений закона применить на практике будет сложно

- В последнее время в РФ открывается множество инновационных проектов: технопарков, инновационных центров, технополисов и т.д. Какие, с правовой точки зрения, особенности имеет международный медицинский кластер? 

- В первую очередь, правовой статус ММК регулируется на высшем уровне –  Федеральным закон от 29.06.2015 г. №160-ФЗ «О международном медицинском кластере и внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ». В нем предусмотрен ряд особенностей, связанных с осуществлением именно медицинской деятельности. Ведь не секрет, что это довольно «зарегулированная» государством сфера: для оказания медицинских услуг необходимо получать множество разрешений, учитывать разнообразные ограничения и запреты. С одной стороны, это, возможно, оправданно, так как жизнь и здоровье человека являются высшей ценностью, и любая профанация в медицинской деятельности недопустима. С другой стороны, такой подход крайне затрудняет внедрение в медицину высоких технологий, использование инновационных методов лечения, применение новейших лекарственных препаратов. Причем нередко возникает ситуация, когда лечение, широко используемое в других странах, невозможно реализовать в России – не из-за технологической отсталости, а из-за несоответствия нашего законодательства, требований и стандартов.

Конечно, требования и стандарты можно менять, но пока чиновники раскачаются, пока пройдут необходимые согласования… Внедряемый метод лечения может просто-напросто устареть. Основным отличием и преимуществом ММК является то, что он призван позволить иностранным медицинским организациям работать на территории РФ, используя свою национальную разрешительную документацию – без получения различных разрешений и согласований от российских чиновников. Например, иностранные организации не должны будут получать лицензию на медицинскую деятельность на территории РФ, достаточно будет лицензии, выданной в их стране.

-  Есть ли правовые риски того, что иностранные компании все же будут подвергаться давлению государства и проверяющих органов?

- Да, такие риски есть. Хотя авторы федерального закона хотели создать режим наибольшего содействия для иностранных медорганизаций, ряд норм прописан настолько неопределенно, что может быть использован против участников проекта. Возьмем хотя бы часть 1 статьи 13 закона о ММК. Она предполагает, что участники проекта, оказывающие медицинскую помощь, вправе использовать правила и требования, применяемые в иностранном государстве, где им была выдана разрешительная документация. Однако из данной формулировки не вполне понятно, что делать, если «правила и требования» иностранных государств противоречат федеральным законам РФ, регулирующим медицинскую деятельность.

Например, иностранный участник ММК занимается трансплантологией. Требования к донорству у него в стране отличаются от установленных в законе РФ от 22.12.1992 г. №4180-1 «О трансплантации органов и (или) тканей человека». Иностранный участник ориентируется на свои требования, уверенный в том, что закон о медицинском кластере защищает его. Однако затем приходит проверяющий орган и ссылается на часть 2 статьи 4 Конституции РФ, согласно которой российские законы (включая закон о трансплантации) имеют верховенство на всей территории страны. И перед иностранной медорганизацией встает перспектива привлечения к ответственности. В данном случае для некоторых ее работников она может быть и уголовной. 

Но даже и без этого правовая конструкция «правила и требования осуществления медицинской деятельности», употребляемая в законе о ММК, достаточно неопределенна. В частности, непонятно, считаются ли требования к оформлению медицинской документации правилами осуществления медицинской деятельности. Если необходимо придерживаться правил ведения медицинской документации, принятых в РФ, то это автоматически ведет к необходимости соблюдения множества остальных норм и требований (поскольку медицинская документация нередко отражает факт проведения/не проведения медицинских обследований и других вмешательств, предусмотренных иными нормативно-правовыми актами в сфере охраны здоровья). Если же правил ведения медицинской документации можно не придерживаться, то возникает вопрос восстановления достоверной картины оказания медицинской помощи в случае возникновения судебных и внесудебных споров. Я уже не говорю о том, что требуется определиться с языком ведения документации.

- Это единственная неопределенность в законодательстве о международном медицинском кластере?

- Нет, в качестве примера я привела лишь одну часть одной статьи. А таких проблемных правовых норм и статей в законе множество. Большинство положений выписаны в декларативном стиле - то есть это красивые слова, в каком-то смысле лозунги, но применять их на практике будет сложно. Они сформулированы настолько нечетко, что возможны любые, иногда даже противоположные толкования одной и той же правовой нормы.

Стагнация вместо прогресса

- Если нормы настолько нечеткие, то не может ли сложиться обратная ситуация – когда не проверяющие органы, а медорганизации смогут злоупотреблять ими?

- Такая ситуация вполне возможна. Например, во многих развитых странах Запада широко практикуется метадоновая заместительная терапия. В то же время в России запрещено любое применение метадона. В данном случае территория международного медицинского кластера может стать каналом для ввоза этого опиоида на территорию РФ.

По нашему мнению, крайне рискованно устанавливать возможность неограниченного использования правил и требований к медицинской деятельности, применяемых в иностранном государстве (вместо норм РФ) в таких областях медицины, как трансплантология, трансфузиология, психиатрия, наркология, бактериология, вирусология, эпидемиология, вакцинация, пластическая хирургия.

Или возьмем санитарный контроль. Часть 2 статьи 19 закона о ММК устанавливает, что критерии безопасности, установленные указанными санитарно-эпидемиологическими правилами и гигиеническими нормативами либо требованиями, должны соответствовать стандартам, рекомендациям, руководствам и другим документам международных организаций. Использование термина «международные организации» без уточнения статуса и сферы их деятельности может привести к злоупотреблениям, поскольку к международным организациям относятся такие, например, как Африканский союз, Союз южноамериканских наций, Союз арабского Магриба, Меркосур. Несмотря на то, что ряд документов этих организаций включает санитарно-эпидемиологические правила и гигиенические нормативы, вряд ли целесообразно разрешать применять их в качестве критериев санитарно-эпидемиологической безопасности.

-  Правильно ли я понимаю, что контролирующие органы будут проверять иностранных участников на соответствие не российским, а иностранным или международным требованиям?

- Правильно. И в этом заключатся еще одна проблема закона. В случае проверок соответствия участников проекта требованиям санитарно-эпидемиологических, технических регламентов, правилам и требованиям осуществления медицинской деятельности иностранных государств сотрудники проверяющих органов должны в полной мере знать содержание указанных документов. Рискну предположить, что обычный сотрудник Роспотребнадзора или Росздравнадзора не вполне знаком с особенностями медицинского и санитарного законодательства Франции или Германии.

И проблема лежит еще глубже. Ведь мало составить протокол о нарушениях. Несомненно, решение о негативных результатах проверки будет обжаловаться в суде, которому будет, мягко говоря, не просто разобраться в деле, включая иностранные нормы и требования.

- Создает ли закон о ММК предпосылки для инвестиционного бума и массового прихода иностранных компаний на российский рынок медицинских услуг?

-  Я юрист, а не экономист, поэтому точного прогноза не дам. Но отмечу, что неопределенность норм закона, о которой говорилось, способна отпугнуть многих иностранных инвесторов. Им нужны понятные «правила игры». 

Например, закон говорит, что участники проекта, оказывающие медицинскую помощь, вправе использовать лекарственные препараты и медизделия, зарегистрированные в установленном порядке уполномоченными органами государственной власти, уполномоченными организациями в Российской Федерации или в иностранном государстве - члене ОЭСР и применяемые в стране регистрации. Но как эти препараты будут попадать к пациентам? Ведь исходя из положений закона о ММК, фармацевтические организации не могут быть участниками кластера – только медицинские. Следовательно, продажа ЛП на территории ММК также осуществляться не будет. В аптеках за пределами ММК приобрести такие препараты будет нельзя: они не зарегистрированы в России. Можно предположить, что такие препараты будут выдаваться пациентам на территории кластера непосредственно лечащим врачом. Вместе с тем из содержания закона совершенно непонятно, имеют ли право участники проекта выписывать (выдавать) такие лекарственные препараты больным для приема на дому.

Не меньше вопросов вызывает и использование термина «использование лекарственных препаратов» Что такое «использование»? Федеральный закон «Об обращении лекарственных средств» не содержит ответа на этот вопрос. Согласно пункту 28 статьи 4 обращение лекарственных средств – это разработка, доклинические исследования, клинические исследования, экспертиза, государственная регистрация, стандартизация и контроль качества, производство, изготовление, хранение, перевозка, ввоз в РФ и вывоз, реклама, отпуск, реализация, передача, применение, уничтожение ЛП. Об использовании ничего не сказано, вероятно, под ним подразумевалось применение. Поэтому возникают вполне обоснованные вопросы: можно ли понимать хранение лекарственных средств как использование? Если нет, то как и где они будут храниться, с учетом того, что международный медицинский кластер не предполагает ведения фармдеятельности? А ведь от ответа на этот вопрос зависят объемы поставляемых препаратов, схемы применяемого лечения и т.д. Для потенциального инвестора это необычайно важно. Равно как и для пациентов, получающих медицинскую помощь на территории ММК.

- Что еще может не понравиться иностранным медорганизациям в проекте ММК?

- В первую очередь то, что статус участника, согласно части 8 статьи 9 закона о ММК, может приобретаться юридическими лицами и индивидуальными предпринимателями всего на 10 лет. Такое ограничение по срокам может стать серьезным препятствием для принятия иностранной медицинской организацией решения о вхождении в проект, поскольку участие в нем требует значительных вложений, в том числе финансовых, временных и пр. По моему мнению, в законе следует, по крайней мере, предусмотреть возможность продления такого статуса. И, конечно, желательно увязать эту возможность с эффективностью медорганизации – как экономической, так и в лечении пациентов.

И потом – подходы к оказанию медицинской помощи не стоят на месте, прогресс в медицине и фармации очень быстр. Постоянно появляются новые методики лечения, лекарственные препараты. Поэтому организации-участники ММК в процессе могут столкнуться с необходимостью дополнять/изменять список используемых ЛП и медизделий, не говоря уже о смене специалистов, документы об образовании которых также заявляются до заключения соглашения. И существенной проблемой становится невозможность внесения изменений в так называемое регистрационное досье участника, то есть в те документы, которые он предоставил во время вхождения в проект. Действующий закон об ММК не предусматривает такой возможности. Поэтому все участники медицинского кластера с момента начала работы в нем уже «отсечены» от любых изменений и новаций. Так мы получим стагнацию вместо прогресса. Поэтому я считаю необходимым дополнить закон положениями, предусматривающими возможность изменения содержания регистрационного досье участника ММК.

Кроме того, солидные иностранные организации вряд ли захотят массово участвовать в работе ММК еще и потому, что это предполагает повышенную фискальную нагрузку по сравнению с налогообложением обычной медицинской деятельности.

- Повышенную? Это точно? Ведь при стимулировании инноваций, как правило, наоборот, дают налоговые преференции.

- Существует устойчивое заблуждение (особенно среди представителей медсообщества), что правовой статус участника ММК наделяет преференциями при осуществлении медицинской деятельности. К сожалению, это не так. Он не дает никаких льгот. Есть упрощение разрешительных процедур, но только для иностранных участников, и его следует отличать от льгот. Это просто упрощение некоторых бюрократических аспектов легализации медицинской деятельности, но к льготам, способным улучшить экономические показатели медицинского бизнеса, оно не имеет никакого отношения. В некоторых случаях даже наоборот. Так, по сравнению с обычной медициной в кластере более высокий уровень налоговой нагрузки. Согласно пп. 2 п.2 ст.149 Налогового кодекса РФ, медицинские услуги освобождаются от НДС. Согласно статье 284.1. ставка по налогу на прибыль для организаций, осуществляющих медицинскую деятельность, составляет 0%. Но есть важный нюанс: согласно п. 6 ст. 149 и пп. 1. части 3 статьи 284.1. НК РФ, медицинская организация освобождается, соответственно, от НДС и налога на прибыль только в том случае, если имеет лицензию на осуществление медицинской деятельности, выданную в соответствии с законодательством Российской Федерации.

«Агнцы» и «козлища»

- Мы говорим все время об иностранных организациях. А могут ли российские медицинские организации на законных основаниях стать участником международного медицинского кластера?

- Формально никаких препятствий к этому нет. Наоборот, закон о ММК прямо говорит, что его участниками могут быть и отечественные организации. Но давайте зададим другой вопрос: захотят ли они? Выгодно ли российским медорганизациям работать в рамках ММК? Внимательно проанализировав закон, я пришла к выводу, что невыгодно. Не побоюсь даже сказать жестче: сегодняшняя редакция закона о международном медицинском кластере дискриминирует отечественные медорганизации. Например, они обязаны подчиняться всем законам РФ и требованиям, в отличие от иностранных коллег им запрещено использовать лекарственные препараты и медицинские изделия, незарегистрированные в России. Таким образом, все медорганизации заведомо поделены на «агнцев» и «козлищ». И в таких условиях им предлагают конкурировать. Более того, я упоминала, что проверяющие органы столкнуться с проблемами при проверке иностранных участников. Уверена, что отечественные «козлища» станут самыми настоящими «козлами отпущения» для надзорных органов – ведь иностранцев проверять закон не особо позволяет, а какие-то нарушения для отчетности выявить нужно.

- Хорошо, давайте отвлечемся от экономики и инвестиций. Деятельность медкластера подразумевает ведь и другую пользу:  взаимный обмен опытом с иностранными врачами, возможность для пациента получить консультацию у зарубежного специалиста?

- Безусловно, при разработке закона о ММК так и задумывалось. Было предусмотрено автоматическое признание документов об образовании и (или) о квалификации специалистов, выданных уполномоченными органами и организациями иностранного государства; для работодателя была задекларирована возможность принимать на работу медицинских работников без получения разрешений на привлечение и использование иностранных специалистов. Однако на практике работодатель все равно будет вынужден получать соответствующее разрешение. Иностранный врач в рамках российского законодательства не является медработником. Статья 2 закона «Об основах охраны здоровья граждан в РФ» определяет медицинского работника как физическое лицо, которое имеет медицинское или иное образование и работает в медицинской организации. При этом работа до приглашения в ММК в иностранной клинике (даже во всемирно известной) не делает иностранца медицинским работником, поскольку иностранная клиника по российскому законодательству не может считаться медицинской организацией. Согласно указанному ФЗ, медицинская организация - юридическое лицо независимо от организационно-правовой формы, осуществляющее в качестве основного (уставного) вида деятельности медицинскую деятельность на основании лицензии, выданной в порядке, установленном законодательством РФ о лицензировании отдельных видов деятельности. Возможно, что-то смогут исправить будущие разъяснения Минтруда или МВД (если они вообще появятся), но пока государственные органы имеют основания, несмотря на закон о ММК, требовать от работодателя разрешение на привлечение и использование иностранных специалистов.

С автоматическим признание документов об образовании и квалификации тоже не все просто. Согласно законодательству РФ для допуска к медицинской деятельности, кроме диплома о высшем образовании, требуется прохождение аккредитации. В части 3 статьи 69 того же федерального закона аккредитация определена как процедура определения соответствия лица, получившего медицинское, фармацевтическое или иное образование, требованиям к осуществлению медицинской деятельности по определенной специальности либо фармацевтической деятельности. Поэтому свидетельство об аккредитации не относится к документам об образовании и (или) о квалификации. Таким образом, иностранные медработники для допуска к медицинской деятельности на территории ММК должны будут пройти аккредитацию. Мне трудно представить врача мирового уровня, согласившегося проходить унизительные для его статуса и опыта работы тесты и задачи.

- А как в рамках закона о ММК обстоят дела с правами пациента? Будут ли они более или менее защищены по сравнению с «обычной» медициной»?

- Закон в большей мере посвящен регулированию деятельности медорганизаций, а не пациентам. Подразумевается, что объем прав пациента будет соответствовать правам, гарантированным отечественным законодательствам. То есть, теоретически никаких отличий не предусматривается. Очевидно, закон как раз и ставил целью дать возможность пациенту воспользоваться всеми преимуществами иностранной медицины, сохраняя при этом все права, закрепленные в законодательстве России.

Однако на практике не все так просто. Ряд коллизий закон просто не предусмотрел. Например, на каком языке будет вестись медицинская документация. Очевидно, что иностранные специалисты не будут заполнять ее (включая истории болезни, назначения и т.д.) на русском. По моему мнению, тогда нарушается одно из базовых прав пациента – на получение информации о своем состоянии и проводимом лечении. К тому же пациент даже не будет знать ничего о правовых нормах, в соответствии с которыми осуществляется медицинская деятельность по его лечению. Да, в законе предусмотрено, что при регистрации в качестве участника ММК медорганизации подают переведенные на русский язык правила, требования, регламенты и нормативы иностранных государств, которые предусматривается применять на территории кластера. Но пациент даже не будет иметь представления, что за требования и нормативы применяются при его лечении. 

-  Пациенты ведь могут обратиться и в суд. Как и где будет проходить судебный процесс - в России или в стране иностранного участника ММК?

- Глобальных проблем с гражданско-правовой ответственностью в данном случае не возникает, поскольку организация или индивидуальный предприниматель – ответчик находятся на территории РФ. А в соответствии со статьей 28 Гражданского процессуального кодекса, по общему правилу иск к физическому лицу предъявляется в суд по месту жительства ответчика, а иск к организации – по месту ее нахождения. Данное правило распространяется и на дела с участием иностранных лиц.

Разрешение в судебном порядке споров, связанных с оказанием пациентам ненадлежащей медпомощи на территории ММК, должно осуществляться в соответствии с законодательством РФ – прямая норма об этом установлена статьей 11 закона о международном медицинском кластере. Однако не стоит забывать, что до того, как решить вопрос об ответственности медорганизации, суд должен выяснить, соответствовала ли ее деятельность правилам осуществления медицинской деятельности. И тут следует вспомнить о том, что для иностранных участников кластера существует ряд особенностей в рамках специального правового статуса ММК, дающих им право соблюдать правила, требования, регламенты и нормативы родного государства. Опять мы приходим к тому, что судьям придется так или иначе разбираться и толковать иностранные требования к осуществлению медицинской деятельности, вникать в документацию, написанную, например, на корейском языке, решать вопрос соответствия уровня образования и квалификации врача требованиям и многое другое. Сложно представить, как будут справляться с этим наши судьи. Готовы ли они толковать иностранные нормы и требования? Рискну предположить, что не очень. А эксперты в рамках судебной экспертизы как будут работать, на чем основываться? На самом деле я считаю, что все эти сложные вопросы решаемы. Однако ММК должен предварительно провести колоссальную работу по созданию прозрачной, ясной и доступной информационной базы, содержащей все требования к участникам ММК. Но для начала их надо как минимум четко определить в законе.

Таким образом, сегодня имеются веские основания полагать, что пациенты могут здорово потерять при защите своих интересов в суде, так как суды пока лишены объективной возможности должным образом проводить судебные разбирательства. 

Соломку подстелить

- Итак, вы достаточно критично оцениваете закон о ММК. Неужели все так плохо?

- Нет, я ни в коем случае не говорю, что проект международного медицинского кластера плох. И заложенные в нем фундаментальные принципы, безусловно, передовые. Проблемы могут начаться из-за правовой неопределенности, осложняющей его реализацию. Недобросовестные действия одного из участников кластера, который воспользуется законодательными проблемами, могут скомпрометировать всю идею. А это надолго отбросит развитие отечественной медицины.

Для эффективной работы ММК нужно немедленно начинать работу над совершенствованием законодательства

- Можете привести конкретные примеры таких негативных сценариев?

- Ранее я говорила о теоретической возможности применения метадона на территории ММК. Представим себе, что с помощью подсобного персонала, работающего на территории кластера, произошло его незаконное распространение. На следующий день в прессе появятся сотни заголовков: «Международный кластер крышует наркомафию». И все – его репутация дискредитирована на годы вперед.

Или другой, менее экстремальный вариант. Документы об образовании и (или) о квалификации иностранных специалистов, выданные им в установленном порядке уполномоченными органами и организациями иностранного государства, признаются действительными на территории ММК. Но Федеральный закон не предусматривает процедур проверки подлинности данных документов. Таким образом значительно повышаются риски того, что на территории кластера сможет работать человек, подделавший документы о медицинском образовании или просто не соответствующий его требованиям. Если здоровью пациента в результате лечения у такого «иностранного врача» будет причинен вред, репутация ММК тоже понесет урон.

- Что нужно сделать, чтобы предотвратить такие последствия?

- По моему мнению, нужно вносить ряд важнейших изменений и уточнений в закон о ММК. Так, необходимо прямо закрепить ряд направлений медицинской деятельности, в которых применяемое на его территории иностранное законодательство не может противоречить законам РФ; установить реальную, а не декларативную связь с иностранными компетентными органами в сфере здравоохранения, в том числе проверяющими. В отношении иностранных участников кластера вообще лучше ориентироваться на информацию, полученную от иностранных государственных органов, чем от них самих. С другой стороны, должны быть актуализированы «неработающие» нормы по привлечению к работе в ММК высококвалифицированных иностранных специалистов. При этом не следует забывать, что иностранным врачам нужно дать возможность без излишних бюрократических формальностей работать и в отечественных медорганизациях на территории ММК.

Я не могу избавиться от ощущения, что законодательство о международном медицинском кластере разрабатывалось в первую очередь под иностранные медорганизации. Мы должны уходить от принципа, когда к отечественным участникам предъявляются одни требования, а к иностранным – другие.

Внедрение инновационной деятельности не может совмещаться с дискриминацией отечественного бизнеса и не должно происходить за его счет

Все участники ММК должны рассчитывать на соответствующую господдержку. Причем это не обязательно должны быть прямые денежные субсидии (я как раз против этого, так как прямая государственная финансовая помощь значительно увеличивает коррупционные риски проекта). Но ведь можно предусмотреть и иные методы поддержки: налоговые преференции, информационную поддержку и т.д. 

- Возможно, необходимы еще какие-то изменения?

- Также необходимо избавляться от норм, допускающих неоднозначные толкования. Это можно делать путем внесения конкретизирующих изменений в федеральное законодательство или разработкой подзаконных нормативных актов.

Очень желательно изменить подход к осуществлению надзора и контроля над деятельностью участников кластера. Исходя из действующего законодательства надзор и контроль будут осуществляться обычными надзорными органами исполнительной власти, а управляющая компания ММК ограничена контролем за соответствием деятельности участников проекта целям деятельности ММК, а также требованиям федерального закона о медицинском кластере. Однако уже сейчас ясно, что обычные надзорные органы не знают всей специфики медицинской деятельности иностранных организаций и поэтому просто не смогут эффективно осуществлять контроль в своих сферах. И ведь очень изящный выход из этого положения не нужно придумывать – он уже придуман. В федеральном законе об инновационном центре «Сколково» указан четкий перечень видов госконтроля, которые могут осуществляться на территории центра. Как отдельно указано в законе, не вошедшие в этот перечень виды контроля на территории «Сколково» не проводятся. Так, например, пунктом 7 части 2 статьи 19 Федерального закона о  «Сколково» предусматривается проведение на его территории государственного санитарно-эпидемиологического надзора. В то же время контроль в сфере охраны здоровья в перечень не вошел.

Как видим, полномочия различных органов в области контроля на территории «Сколково» четко разграничены. В свою очередь федеральный закон о медицинских организациях не содержит аналогичных положений. Безусловно, формирование четкого перечня, устанавливающего, какие виды контроля и кем должны осуществляться на территории ММК – одна из приоритетных задач доработки законодательства.

Кроме того, большая работа предстоит над терминологическим и понятийно-категориальным аппаратом действующего закона. Ряд терминов в нем явно неудачны. Я уже говорила, что использованный термин «медицинские работники» осложняет возможности трудоустройства для иностранных врачей. А вот другой пример: в законе о ММК применяется термин «лекарственные препараты». А он, между прочим, согласно Федеральному закону «Об обращении лекарственных средств», включает и ветеринарные препараты. Что дает широкий простор для злоупотреблений: начиная с ввоза незарегистрированных в РФ ветпрепаратов с последующим нелегальным их применением за пределами ММК и заканчивая применением в процессе лечения людей лекарственных препаратов для животных. А все, что нужно сделать, чтобы избежать этих негативных последствий, – это в тексте закона об ММК слова «лекарственные препараты» заменить словами «лекарственные препараты (кроме веществ, предназначенных для организма животных)». И таких примеров множество.

- Кто именно должен заниматься доработкой законодательства?

- Наиболее эффективным будет создание рабочих групп, включающих экономистов, специализирующихся на инвестициях, представителей медсообщества и юристов в сфере медицинского права. При этом в группе должны быть представители профильных комитетов Госдумы и правительства Москвы, которое утверждает Положение о наблюдательном совете управляющей компании ММК, его состав и порядок формирования.

Кроме того, я считаю, что влияние представителей медсообщества на деятельность ММК не должно ограничиваться только участием в рабочих группах, а осуществляться постоянно. Согласно действующей редакции закона в системе управления ММК есть орган, состоящий из представителей профессионального сообщества – экспертный совет. Однако он имеет статус консультативного, а его решения носят рекомендательный характер. Окончательные решения, в том числе по составу участников кластера, принимает наблюдательный совет. Таким образом, медицинские, педагогические и научные работники, входящие в экспертный совет, практически отстранены от принятия решения о заключении соглашения с лицом, претендующим на статус участника проекта. На наш взгляд, целесообразно внести в закон о ММК изменения, предусматривающие, что часть членов наблюдательного совета избираются из числа участников экспертного совета.

- И, наконец, последний вопрос:  как бы вы в «двух словах» охарактеризовали перспективы реализации проекта ММК?

- Потенциально международный медицинский кластер способен создать огромный импульс в развитии системы отечественного здравоохранения, наладить стойкие взаимосвязи с лучшими образцами иностранной медицинской науки. Причем эти связи будут равными, мы не окажемся в роли «отставших учеников» – наоборот, речь будет идти о взаимовыгодном сотрудничестве и взаимном обмене опытом. Нередки ситуации, когда нашей медициной разработаны новаторские методы лечения, и сдерживают их применение не какие-то медицинские или финансовые факторы, а правовые ограничения и запреты. Именно эту негативную тенденцию поможет преодолеть международный медицинский кластер. Также я полагаю, что у ММК имеется потенциально достаточно широкая группа потребителей услуг. Это ряд пациентов, которые ориентированы на лечение за границей и которые, по всей вероятности, скорее предпочтут лечение в подмосковном ММК, а также часть невыездного населения страны. Если, конечно, уровень медицинской помощи в ММК действительно будет соответствовать международному уровню медицины.

Однако для эффективной работы кластера нужно немедленно начинать работу над совершенствованием законодательства. Главное сейчас, чтобы все идеи, заложенные в основу ММК, не остались на бумаге из-за правовых коллизий, чтобы международный медицинский кластер стал реально работающей платформой для внедрения медицинских инноваций. Если же, наоборот, не обращать внимания на правовые проблемы, он станет одной из тех инициатив, про которую будут говорить цитируя (в который уже раз!) бессмертную фразу Виктора Степановича Черномырдина: «Хотели как лучше, а получилось как всегда».