Медицина закрывает двери: чем грозит для здравоохранения отказ от мигрантов

Курс на ужесточение

После теракта в подмосковном «Крокус Сити Холле», где подозреваемыми оказались граждане Таджикистана, власти ужесточили риторику в отношении мигрантов. Инициативы о запрете на работу для них в разных отраслях, в том числе в здравоохранении, обсуждаются на федеральном и региональном уровнях.

Летом 2024 года первый субъект — Севастополь ввел запрет на работу для мигрантов в медицинской сфере. В указе губернатора объяснялось, что это позволит создать конкурентные преимущества для граждан РФ. Работодателям дали четыре месяца на поиск новых сотрудников.

О подготовке аналогичного документа объявило Подмосковье — с января 2025 года в регионе будет запрещена работа иностранцев по патентам в сфере здравоохранения.

«Есть экономика, а есть безопасность», — аргументировал нововведения губернатор Московской области Андрей Воробьев. В местном правительстве заявили, что в сфере медицины «наиболее важно качественное знание языка», кроме того, такой запрет «будет способствовать минимизации потенциальных конфликтов». В сентябре работать в сфере здравоохранения мигрантам запретили в Якутии.

Инициатива активно обсуждается и на федеральном уровне. В конце 2023 года депутаты партии «Справедливая Россия — За правду» внесли законопроект о частичном запрете трудоустройства мигрантов в медорганизации и учреждения социальных услуг. В пояснительной записке отмечалось, что неквалифицированный труд иностранных работников может нанести в некоторых отраслях «больше вреда, чем пользы». Также указывалось, что доходы мигрантов порой превышают зарплаты российских работников. Законопроект был отклонен — правительство сочло, что в случае такого запрета потребуется расторгнуть трудовые или гражданско-правовые договоры со значительным числом занятых в экономике РФ иностранных граждан, а «оперативное замещение освободившихся рабочих мест в условиях низкого уровня регистрируемой безработицы представляется затруднительным».

Однако тема никуда не ушла. В августе 2024 года спикер Госдумы Вячеслав Володин заявил, что введение ограничения на занятие определенными видами трудовой деятельности для иностранцев, в том числе в медицине и образовании, прорабатывается. А на этой неделе он предложил убрать медработников из списка профессий с правом на упрощенное получение ВНЖ. 

Сколько в России врачей-мигрантов

По данным Федерального регистра медработников, число иностранцев в системе здравоохранения РФ составляет в 2024 году около 1% от общего числа медработников. Минздрав подсчитал, что в медучреждениях сейчас работают 6447 врачей и 4528 средних медработников с иностранным гражданством. При этом, как рассказал «МВ» член думского Комитета по охране здоровья Алексей Куринный, доля мигрантов может значительно колебаться в зависимости от региона, а в некоторых городах их может быть существенно больше.

По словам председателя московского отделения профсоюза «Действие» Марии Губаревой, в отдельных медучреждениях много медработников из стран Центральной Азии: на них может приходиться треть врачебного персонала, больше половины медсестер и до 80% санитарок. При этом многие из них уже давно имеют российское гражданство, а коллеги и пациенты по-прежнему продолжают считать их мигрантами.

С этим соглашается преподаватель Института демографии им. А.Г. Вишневского ВШЭ, специалист по вопросам внутренней и внешней миграции в сфере здравоохранения Екатерина Шарепина. По ее словам, контингент мигрантов можно посчитать по-разному: по диплому (иностранный или российский), по месту рождения или по гражданству. Население часто относит к мигрантам всех, кто приехал в Россию в любое время (в том числе как репатрианты в 90-е и с образованием, полученным в Советском Союзе). Такими считают часто и детей мигрантов, которые получили образование уже в России. Только очень небольшая часть врачей из стран бывшего СССР — это временные трудовые мигранты, которые едут на заработки и не стремятся адаптироваться к жизни здесь, отметила Шарепина.

Год назад Росздравнадзор раскрыл статистику по иностранным специалистам, которые подавали заявление на получение медицинской лицензии. В 2022 году было получено 5,3 тыс. обращений, больше всего — 1940 (36,5%) — от медработников с украинским образованием. На втором месте (1097 человек, 20,7%) — специалисты с таджикскими дипломами, на третьем (620, 11,7%) — с киргизскими, 561 (10,6%) — с казахскими и 233 (4,4%) — с узбекскими. По результатам рассмотрения Росздравнадзор выдал 4515 положительных решений, то есть одобрял право на медпрактику в 85% случаях. Основная причина отказа на протяжении последних лет — «несоответствие заявленного уровня подготовки установленным в РФ квалификационным требованиям».

Согласно изученным «МВ» данным сайта SuperJob, больше всего резюме врачей от граждан нескольких стран бывшего СССР (Армении, Азербайджана, Казахстана, Узбекистана, Таджикистана, Кыргызстана, Туркменистана, Абхазии, Молдовы и Грузии) сосредоточены сейчас в Москве и Центральной России — всего по стране насчитывается больше 5 тыс. таких заявок на работу, около 3 тыс. приходятся на столицу. Чаще всего их подают молодые специалисты (от 25 до 35 лет), многие из которых претендуют на низкую зарплату — 35—55 тыс. руб. в регионах и до 60 тыс. руб. в Москве. Наибольшей популярностью среди мигрантов пользуются врачебные вакансии врача-стоматолога (больше всего резюме в сентябре 2024 года), врача-терапевта и врача-педиатра, а также гинеколога и хирурга.

Граждане тех же стран разместили более 2,5 тыс. резюме на позицию медсестры. Большая часть также находится в Москве и Центральной России, многие готовы работать за зарплату от 20 тыс. до 35 тыс. руб.

При этом в SuperJob пояснили «МВ», что сервисы по поиску работы у трудовых мигрантов не слишком популярны для трудоустройства — гораздо чаще выходцы из бывших союзных республик устраиваются с помощью представителей своих диаспор в России.

Центральные и столичные регионы всегда были самыми востребованными среди мигрантов, подтвердила Шарепина. По ее словам, одна из распространенных стратегий приезжих работников — выбор не столиц и региональных центров, а периферия. Там проще трудоустроиться (дефицитный рынок труда и меньшие требования), дешевле стоимость жизни и жилья, а в отдельных случаях медучреждения небольшого города/поселка даже предоставляют дополнительные меры поддержки (выдают служебное жилье, помогают подтвердить диплом). С другой стороны, в Москве мигрантов в госсекторе также много, поскольку российских врачей чаще переманивают частные клиники.

Согласно проведенному «МВ» в августе 2024 года опросу, больше половины респондентов выступают за запрет для иностранцев работать в медучреждениях. Треть (38,7%) опрошенных считает, что запрет на работу для мигрантов-медиков поможет освободить рабочие места.

Врачи коллегам не рады

Несмотря на незначительное число мигрантов среди медработников России, не только пациенты, но и сами врачи ситуацией недовольны. Согласно проведенному «МВ» в августе 2024 года опросу, больше половины респондентов выступают за запрет для иностранцев работать в медучреждениях. Треть (38,7%) опрошенных считает, что запрет на работу для мигрантов-медиков поможет освободить рабочие места. По мнению 24,1%, они «стимулируют демпинг на рынке труда», следовательно, без них улучшится ситуация с зарплатами российских специалистов.

Больше половины (60,2%) участников исследования уверены, что знания и навыки приезжих специалистов значительно ниже, чем у российских на аналогичных должностях, а треть респондентов (33,3%) наблюдает большой разброс в уровне квалификации таких работников. При этом только 2,7% врачей фиксируют высокий уровень подготовки медиков-мигрантов, сопоставимый с российскими коллегами. Многие, отвечая на вопрос о необходимых мерах, высказывали мнение, что для иностранных специалистов важно выработать жесткие критерии подтверждения уровня квалификации для допуска к работе.

Сопредседатель Всероссийского союза пациентов (ВСП) Ян Власов считает, что одна из причин такого отношения к приезжим медикам в том, что, несмотря на признание их дипломов, «реального клинического мышления у них нет». По его словам, «проседает» образовательная часть, поскольку после распада СССР многие квалифицированные русскоязычные преподаватели медвузов уехали из союзных республик, к тому же врачи-мигранты чаще едут в Россию не лечить и изучать сложные клинические случаи, а зарабатывать деньги. Кроме того, недовольство российских врачей иностранными коллегами зачастую основывается на разнице подходов к лечению тех или иных состояний пациентов, рассказал Власов. Губарева отметила, что по ее опыту работы с такими коллегами знаний у них часто не меньше, чем у российских специалистов. При этом не самый квалифицированный врач-мигрант может быть находкой для руководства медучреждения. «Мигрантами часто закрывают кадровые дыры, а если такой человек еще не идеально говорит по-русски, то иметь его в поликлинике — вообще счастье для отчетности. К нему пациент вошел и, не найдя общего языка с доктором, сразу вышел, и вряд ли захочет обратиться повторно. А значит, в поликлинике всегда будет доступная запись, кадровая обеспеченность, сам он безропотный с руководством, потому что держится своего места и хочет остаться в стране», — пояснила Губарева.

Утверждение, будто мигранты поддерживают низкие зарплаты в здравоохранении, — миф, заявили эксперты. Как объяснила Шарепина, чаще всего медиков из Центральной Азии берут на тяжелые виды работ, которых российские врачи избегают, — это дежуранты, хирурги, потоковые специалисты (поликлиническое звено, в особенности участковые терапевты и педиатры), а также в медучреждения небольших населенных пунктов. При прочих равных клиника всегда возьмет «нашего» врача, а если не находит такого, то рассмотрит специалиста с иностранным дипломом, но с хорошим русским языком и опытом работы в России. И только если среди этих двух групп кадров нет, то берут мигранта, который может даже хорошо не знать язык, поясняет Шарепина. Она подчеркнула, что приезжие вообще не составляют конкуренции для российских врачей.

По словам Куринного, даже в случае полного запрета на работу мигрантам в сфере здравоохранения, ждать повышения зарплат российским врачам не стоит — на утверждение фонда оплаты труда (ФОТ) такая инициатива никак не повлияет. С ним соглашается проректор Финансового университета при Правительстве РФ Александр Сафонов: ФОТ из-за этого точно не повысится, поскольку решения по нему определяются общей бюджетной политикой государства.

Риск для своих

Проблема врачей-мигрантов несколько надуманна, считает зампредседателя ЦК профсоюза работников здравоохранения РФ Михаил Андрочников. По его словам, настоящих трудовых мигрантов, как в сфере строительства, в здравоохранении практически нет.

«Это по большей части наши граждане, часто с Северного Кавказа. Это внутренняя трудовая миграция, здесь нет запретов, и введены они быть не могут», — пояснил Андрочников. Он уверен, что россияне часто жалуются на своих же, и это не более чем элемент ксенофобии.

По фамилии и внешности медработника сложно отделить иностранного мигранта от внутрироссийского, особенно в Москве, где много выходцев из республик Северного Кавказа, подтверждает Шарепина.

Ровно такие же претензии к квалификации можно предъявить и выпускникам медвузов из российских регионов — уровень врача зависит не от национальности, а от образования и опыта, говорит Сафонов. На его взгляд, в ситуации нехватки кадров в здравоохранении отказ от мигрантов только ухудшит ситуацию. «Система так не вернет врачей. Исход из профессии происходит из-за сверхвысокой нагрузки и низких зарплат. А если мы откажемся от приезжих специалистов, кадровая дыра только разрастется: даже если резко поднять зарплаты, надо будет ждать минимум несколько лет с учетом времени подготовки медработников», — пояснил эксперт.

По словам Губаревой, запрет на работу для приезжих из Центральной Азии ударит по отдельным медорганизациям, особенно усугубив дефицит среднего и младшего медперсонала.

«Пока только на них многие медучреждения и выезжают», — пояснила врач. По ее словам, надо не запрещать работать мигрантам, а сделать нормальную систему допуска к работе: экзамены на знание языка, аккредитацию, устное собеседование, испытательный срок. «Так, как это происходит в странах, куда переезжают медработники, в том числе и наши соотечественники, и где они получают допуск к работе».

Гендиректор клиники «Рассвет» Алексей Парамонов отметил, что такие общие ограничения не по квалификации, а по гражданству ударят и по отдельным «бриллиантам», приехавшим из-за рубежа. «У нас есть врач-хирург из Казахстана, который не просто оперирует в России, но даже создал целую школу по обучению лапароскопическим методикам», — пояснил Парамонов. Он также указал, что под ограничения попадут, например, врачи из Белоруссии, среди которых огромное число профессионалов с высоким уровнем квалификации и за них конкурируют лучшие частные клиники.

Все опрошенные «МВ» эксперты сходятся в одном: для решения проблемы надо жестче контролировать качество нанимаемых медработников, вне зависимости от диплома и национальности. По словам главы Национальной ассоциации управленцев сферы здравоохранения Муслима Муслимова, дискуссия по качеству квалификации мигрантов еще раз подводит к необходимости введения индивидуальных врачебных лицензий, которые выдавались бы специализированным врачебным органом (например, на базе Нацмедпалаты).

По словам Власова, система «входного» контроля может быть на разных уровнях: на уровне миграционной службы нужно определять в том числе степень владения языком, на уровне Росздравнадзора — верифицировать диплом об образовании и по-настоящему проверять соответствие приехавшего доктора врачебной квалификации.

Ввести запрет для мигрантов намного проще, но вообще с этой категорией медработников можно работать, необходимо только лучше проводить политику по адаптации этих кадров, считает Шарепина. По ее словам, научные сотрудники, изучающие вопросы миграции, общались с такими врачами в регионах и выяснили, что часто они заинтересованы в том, чтобы остаться в России, а потому показывают хорошую эффективность в своем деле. Она также отметила, что работа с мигрантами-врачами помогла бы не только здравоохранению, но и повышению общественного мнения по отношению к гражданам из постсоветских стран.