Сергей Шишкин: ключевая проблема российского здравоохранения — сохранить уровень доступности

— Как может измениться модель здравоохранения в России после пандемии?

— Бюджетные возможности в ближайшее время c учетом новых политических реалий, скорее всего, ухудшатся, поэтому сложно ожидать увеличения расходов на здравоохранение, хотя население ставит проблемы медицины на первое место и считает, что деньги нужно направлять прежде всего туда. Изменения будут про-исходить под влиянием новых цифровых технологий, в первую очередь в частном секторе и в федеральных медорганизациях, которые оказывают платные услуги.

По данным опросов, во время пандемии вырос спрос на платные услуги из-за ограничений в доступности медпомощи пациентам с неинфекционными забо-леваниями. Можно прогнозировать, что тенденция сохранится и частная медицина усилит конкурентное давление на госсектор. Но изменения модели вряд ли стоит ожидать, ключевая проблема — сохранить тот уровень доступности, который был до пандемии.

— Изменения в зарубежных моделях не подтолкнут процесс в России?

— Я не ожидаю радикальных изменений ни за рубежом, ни у нас.

— Стоит ли ждать сдвига в сторону продекларированной ранее персонализированной, предиктивной, профилактической медицины?

— Он активно происходит за рубежом, прежде всего в странах с развитыми системами гарантий медицинской помощи. Медицина 4П — предиктивная, персонализированная, профилактическая и партисипативная — это мировой тренд. Мы движемся в том же направлении, но пока скромными темпами.

Пандемия ускорила эти процессы: развиваются удаленное консультирование, диагностика, использование цифровых технологий и технологий связи между пациентами и медиками. Сдвиг в сторону персонализации медицины очевиден: медпомощь стала более ориентированной на конкретные нужды пациента. Другие составляющие — предиктивная, профилактическая медицина — не получили такого развития, но этот процесс будет продолжаться.

— Согласны ли вы с прогнозами перехода от централизованной к сетевой структуре оказания медпомощи?

— Усиление роли государства в управлении здравоохранением — общемировая тенденция. Даже в Голландии, Германии, Швейцарии, где развиваются рыночные отношения и у медорганизаций больше свободы, ее рамки четко регулируются. При этом усиление регулирования и рост автономности происходит одновременно.

Пандемия ускорила создание сетевых форм оказания медицинской помощи. Пациенты и врачи для взаимодействия друг с другом все больше используют электронные формы связи и образуют расширяющуюся сеть. Медработники из разных организаций взаимодействуют друг с другом в связи с диагностикой и ведением пациентов. Это общий тренд движения к сетевым структурам в оказании медпомощи. В развитых странах это движение ускорилось, видны аналогичные изменения и в России, по крайней мере в Москве.

— Возможно ли дальнейшее увеличение мобильности коечного фонда и организационной структуры: временное изменение профильности учреждений, переориентация медперсонала на иные задачи, подключение крупных частных клиник?

— Не просто возможно. Правительство намерено изменить подходы к планированию коечного фонда. Необходимо формировать новые требования к зданиям стационаров, закладывать проектные решения, которые позволят оперативно изменять профиль коек, потому что неизвестно, какие еще инфекции нас ожидают.

— Как может измениться распределение полномочий и финансирования между центром и регионами?

— После 2010 года схема распределения финансовых средств в системе ОМС между регионами отработана. С моей точки зрения, она справедливая и рациональная. Тенденция к постепенной централизации управления здравоохранением будет продолжаться, но радикальных изменений я не жду.

— А возвращения полномочий на муниципальный уровень?

— Распределение полномочий в здравоохранении в высокой степени зависит от устройства бюджетной системы. А там пока изменений не предвидится.

— Возможен ли отход от привязки оказания медпомощи к участковому прикреплению пациентов?

— Участковый принцип оказания медицинской помощи — это большое достижение советской и российской модели здравоохранения, его следует сохранить и развивать. Но возможности граждан для выбора медорганизации существуют.

— Но есть задачи развития экономической мобильности населения, есть вахтовики?

— Насколько я знаю, медпомощь вахтовикам оказывается за счет работодателя и из средств ОМС не покрывается. Конечно, это не оптимальное решение и надо искать другие. Но в принципе подход, по которому при временном пребывании в другом месте требуется прикрепление к медорганизации, правильный. Он обеспечивает доступность и позволяет осуществлять проактивные профилактические мероприятия.

— Какие проблемы, на ваш взгляд, не будут решены в обозримой перспективе ни при каких изменениях модели здравоохранения?

— Думаю, что в сфере управления и финансирования отрасли изменения окажутся медленными и минимальными. А вот в организации оказания медпомощи в течение ближайших 10 лет возможны существенные перемены. Тем не менее ряд серьезнейших проблем разрешен не будет.

Не будут преодолены межрегиональные различия в финансовой обеспеченности системы здравоохранения (между богатыми и бедными субъектами). Это невозможно просто по экономическим причинам. По тем же причинам сохранится оказание платных медуслуг в госучреждениях. Сохранится и, думаю, расширится неформальная оплата медпомощи.

Острой останется и кадровая проблема. Наше здравоохранение справедливо упрекают в том, что квалификация врачей и среднего медперсонала сильно уступает уровню стран с развитой экономикой. Нужна реформа медобразования, надо менять систему подготовки и повышения квалификации врачей. Некоторые шаги уже предпринимаются, но в медицинском образовании они пока носят поверхностный характер. За несколько лет достичь заметных результатов не удастся.

Мне кажется, что не будет решена проблема дефицита кадров в сельской местности и малых городах, хотя цифровизация может ее сгладить.