Расчет на прорыв  

– На заседании координационного совета кластера принято принципиальное решение о создании управляющей компании. Чем она будет заниматься? 

– Пока не получено согласование от учредителя – Министерства здравоохранения РФ, и нет ясности, в какой форме она будет создана. На следующем координационном совете в апреле, вероятно, мы это решим. Управляющая компания – это частный, внутренний вопрос: каким образом мы привлекаем деньги на свои проекты. Без нее мы не можем получить субсидии и не являемся кластером по петербургским нормам, потому что у нас нет юридического лица в реестре. 

– Какую задачу вы ставите: получение субсидий или самоокупаемость? 

– И ту и другую. Кроме того, в кластере создаются новые продукты, значит, нужно решать вопросы их продвижения, раздела интеллектуальной собственности, раздела прибыли от их реализации, заключать договоры с индустриальными партнерами. Поэтому задачей управляющей компании будет менеджмент. 

– Напомните, какие компании входят в кластер или выступают его партнерами. 

– Из крупных фармкомпаний - «Биокад», «Герофарм» и «Вертекс», а также малые компании. И медицинские производители, из крупных – «Швабе». У них есть свое представительство в координационном совете, у каждой - стратегический план развития. С «Вертексом» мы готовим к выходу на рынок два совместных препарата: в одном новая молекула, в другом – новая комбинация препаратов. Большой проект развития технологий с «Биокадом» – у них серьезное подразделение R&D, и этот трансляционный цикл можно осуществлять с их помощью. Это сегодня чуть ли не единственная компания в России, которая делает реальные инновационные биопрепараты, не копирует, а именно создает новые таргеты, у нее около 20 препаратов в линейке. 

– В чем интерес компаний? 

– Кластер – это площадка, где можно получить компетентное мнение. Условно – приходит к ректору Санкт-Петербургского политехнического университета доцент с идеей вырастить сосуды на новых скаффолдах. Ректор не специалист в этом вопросе, и в вузе нет экспертного совета по этому направлению. Он направляет проекты в научно-технические комиссии кластера, чтобы экспертное сообщество высказалось: перспективно это или нет.

Одна из больших проблем в России - нет грамотной экспертизы проектов. Она отсутствует, когда все делается по понятиям – этого люблю, этого не люблю. А в кластере нечего делить, и эксперты не принимают решения дать денег или нет, они просто выносят заключение: это стоит делать, потому что востребовано. В этом большое преимущество.

Так и с совместными проектами. К одному из членов кластера обращаются западные партнеры. Мы быстро оцениваем: это я могу, а это лучше сделает научно-исследовательский комплекс «Нанобиотехнологии» в Политехе, потому что там огромная лаборатория спектрометрии. Происходит разделение усилий на основе центра коллективного пользования.

Можно заключить обычный договор между всеми и просто сотрудничать. Но управляющая компания – это структура, которая занимается форсайтами, ищет перспективные направления, смотрит, какие инвестиции искать. Кластер занимается прикладными проектами, решает конкретные задачи. Идея трансляционных исследований именно в этом. И здесь понятна заинтересованность бизнеса: у нас речь идет о получении средств сразу на консорциум с понятным участием игроков. 

– Можно сказать, что с созданием кластера заметно увеличилось финансирование на проекты трансляционной медицины? 

– Нет. Кластер сам по себе денег не продуцирует. Просто мы подаем более сильные заявки, усиливаем компетенции друг друга. Политеху самому не выиграть заявку по квантовой биологии: нет компетенции. А вместе с Центром Алмазова, в консорциуме с Первым МГМУ им. И.М. Сеченова они этот проект вытянут. У нас построен Центр доклинических трансляционных исследований – в стране нет более серьезного вивария с питомником. Мы рассчитываем как минимум на проекты научного прорыва. 

– Сотрудничество с вузами предполагает и образовательные проекты? 

– У нас огромная образовательная составляющая. Запустили уже несколько совместных магистерских программ, с Политехническим университетом обсуждаем вопрос о лицензировании новых специальностей – медицинского биолога и медицинского информатика с лицензией на медицинскую деятельность и при этом особым образованием. Пока непонятно, как это получится: трудно сломать систему, преодолеть межведомственные барьеры между Минобром и Минздравом, разрешить ряд других юридических сложностей... Ввести новую специальность врача очень сложно: нужны новые подходы к аккредитации, к паспорту специальности. Мы продвигаемся по этому пути.

Фото: автора

Уже сегодня действует совместная с Санкт-Петербургским университетом ИТМО и Амстердамским университетом образовательная программа, и мы обучаем по специальности «Computational BioScience» (информационные биотехнологии и смежные сферы) шесть магистров, они учатся телемедицинским технологиям. Пока у выпускников будет диплом ИТМО, а еще не кластера, как мы мечтали, с записью, что они специалисты в области информатики, но не врачи, просто «заточены» работать в медицинской отрасли. Следующий шаг – готовить врачей, которые при этом могут создавать нечто новое в медицинской информатизации. Потребность в них велика.

С этого года вступил в силу закон «О биомедицинских клеточных продуктах», все больше будет появляться частных клиник этого профиля, но остается открытым вопрос: как эта сфера будет регулироваться, кто будет готовить специалистов? Участники нашего кластера – крупные университеты, они заявляют масштабные проекты в области здравоохранения и сделали это одним из стратегических направлений развития. Вместе с Политехническим университетом Центр Алмазова подал заявку на большой грант в рамках научного прорыва по квантовой биологии, появилась абсолютно новая обучающая программа по управлению здравоохранением. 

– Диплом от кластера – это что-то новое. 

– Что такое Парижская школа экономики? Это несколько вузов, которые объединены сетевой программой и дают общий диплом. Возможно, такая модель когда-то будет использоваться и у нас. Пока это юридически невозможно: сегодня есть вуз – есть диплом. Хотя и в России начинается реализация модели получения двойных дипломов, индивидуальных программ. А где двойной – там и тройной, и четверной. Со временем мы, возможно, придем к тому, что будет выдаваться диплом медицинского кластера трансляционной медицины – вместо того, чтобы Политех перезасчитывал учебные часы центру Алмазова, оформлял 22 договора... 

– Что собой представляют ваши программы по технологиям управления в здравоохранении? 

– Мы готовим первый совместный образовательный цикл по управлению в здравоохранении – технологиям управления, грамотному менеджменту ресурсов медицины. Сейчас все сталкиваются с тем, что сложность и стоимость медицинских технологий растут, а фонды нет. Поэтому необходимо выстроить модель автоматизированной оценки качества медицинской помощи, чтобы экономить ресурсы и учитывать доходность каждого вложенного рубля. Мы собираемся готовить специалистов, которые могут управлять госпиталем, больницей по-новому, с применением современных информационных технологий и иного подхода к оценке результатов. Эту проблему ни одна система здравоохранения в мире еще не смогла решить. Ближе всех сейчас США с программой MACRA: там переходят на новую модель финансирования медучреждений, потому что даже у них денег на оказание помощи катастрофически не хватает и она неэффективна: 30% средств, вложенных в здравоохранение, вложены впустую. И так во всем мире.

Первый образовательный цикл для руководителей здравоохранения стартует уже в этом году, как и магистерская программа. С сентября начинается поступление в магистратуру по управлению здравоохранением на основе Политехнического университета и сетевого обучения в Центре Алмазова. Я сама собираюсь поступать туда. 

– Новые управленческие подходы скажутся на модели кластера? 

– Думаю, они скажутся на модели работы здравоохранения.