Обучение онкологов – наш титульный проект

Напомним, в 2018 г. у самого хирурга был выявлен рак желудка, врач восстанавливается после восьми курсов химиотерапии и операции. Ранее Андрей Павленко декларировал программу перемен в онкологической сфере. Одним из инструментов реализации этой программы должен стать Cancer Fund. 

Фото: Ксения Иванова для ТД

– Андрей Николаевич, недавно вы провели консультации по программе предстоящих действий в Минздраве. О чем именно идет речь?

– О том, что наш фонд на средства, которые мы аккумулируем, может проводить ряд учебных мероприятий для онкологов, эти курсы необходимы для полноценного профессионального образования врачей. Например, курс по коммуникации доктора и пациента, специализированный для онкологических учреждений. С него мы и начнем сотрудничество. Начало занятий для первой группы запланировано на январь 2019 года. В дальнейшем будем повторять этот курс для других врачей и возобновлять его ежеквартально. Сейчас ведем переговоры с преподавателями по такой коммуникации.

– Иными словами, договоренность с Минздравом достигнута?

– Да.

– Ваш фонд только начал работать – удается ли собирать достаточные средства?

– Официальная презентация фонда состоится 29 ноября. Надеюсь, в январе 2019 года мы сможем выйти с хорошо подготовленным планом дальнейших действий.

Уже начинаем заниматься фандрайзингом – сбором средств на наши нужды. Собрали как раз на образовательную программу. Этим занимается наш благотворительный фонд. А Фонд целевого капитала сейчас получает необходимые финансовые реквизиты, и мы ведем переговоры с крупными инвесторами о его наполнении.

– Чем ваш фонд будет отличаться от других, действующих в сфере здравоохранения?

– Принципиально – именно тем, что в его составе будет Фонд целевого капитала. Многие фонды, работающие в России, имеют только целевую составляющую, но компонента эндаумента у них нет. Это тот механизм, который позволит осуществлять долгосрочные цели, он должен придать стабильность благотворительному проекту. Например, фонд «Вера», связанный с паллиативной помощью, начал работать именно по такому принципу, поэтому у него есть возможность реализовывать системные проекты в паллиативной помощи.

Необходимо хорошее финансирование Фонда целевого капитала: это как маховик, который медленно разгоняется, но потом его уже не остановить. При достижении определенной суммы он сможет финансировать все системные проекты, мы не будем постоянно думать, где искать деньги, как многие фонды. Они постоянно собирают средства, тратят их на какие-то важные задачи, и корзина вновь оказывается пустой.

– Что удавалось сделать фонду «Голос за жизнь» в первый год существования?

– Он организовал учебу врачей-онкологов на базе 62-й онкологической больницы в Москве. Кроме того, было несколько проектов по закупке дефицитных препаратов. Сейчас начинаем с самого начала, потому что фонд не участвовал в таких крупных проектах, какие мы планируем.

– Вы уже оплачивали лечение пациентов по их запросам?

– Пока нет. Мы не можем удовлетворить эти запросы по простой причине: фонд недостаточно наполнен. Но адресная помощь не будет для нас превалирующим направлением: мы хотим реализовывать системные проекты и финансировать в первую очередь их. Обучение врачей-онкологов – наш титульный проект, его успех будет во многом зависеть от того, насколько нам удастся наполнить Фонд целевого капитала.

– Откуда поступают средства – от организаций, частных лиц?

– Фонд целевого капитала – это большой проект, в нем будет участвовать только крупный капитал. Сейчас есть несколько вариантов его наполнения, ведем переговоры. Надеюсь, к Новому году добьемся результата.

– Но жертвователи уже есть, люди переводят средства в ваш фонд…

– Да, за счет этих средств мы и будем осуществлять образовательный проект: деньги пойдут на обучение коммуникации. Представители Минздрава сказали мне, что это как раз то, чем мы можем помочь здравоохранению сейчас. Это первый проект, который мы осуществляем с Минздравом, и я надеюсь, что он будет успешным.

– Неужели частных пожертвований будет достаточно?

– Да, группы будут небольшими, по 6–8 человек. Тренеры, которые проводят коммуникационный курс, сказали, что это оптимальное число для усвоения материала.

Наш фонд нацелен на клиническую онкологию. Очень рассчитываем, что средств хватит не только на учебную программу. Вторым направлением станет финансирование и экспертиза клинических проектов в онкологии – они требуют больших финансовых затрат, и в России их не финансирует на системном уровне никто. Третье направление – помощь онкологическим клиникам в развитии инфраструктуры, в оборудовании.

– Вы будете поддерживать только хирургическое направление в онкологии?

– Хотелось бы поддерживать все направления. Если хватит финансирования, клинические исследования будут проводиться и в сфере терапевтической онкологии, предполагающей использование химиотерапии и других методов.

– Собираетесь взять в партнеры по клиническим исследованиям, например, фармацевтические компании?

– Да. У нас независимый фонд, но участие фармкомпаний здесь мы тоже видим – при условии, что нам не придется лоббировать их интересы. Если они захотят участвовать в этом проекте, будем сотрудничать, но не пойдем у них на поводу. 

– Сталкивались ли вы с тем, что между фондами есть своего рода конкуренция за благотворительные деньги? Сказывается ли она на вас?

– Конкуренция есть только там, где не очень хорошо развита благотворительность. По идее, конкуренции между благотворительными фондами быть не должно, потому что они делают единое дело и имеют разные точки приложения усилий. Но непростая финансовая ситуация в стране вызывает и такое ненормальное явление. Пока мы с этим не столкнулись, потому что только начинаем работать. Не собираемся ни с кем конкурировать и надеемся, что при нормальном наполнении эндаумента сможем даже поддерживать другие фонды, если они занимаются проблемами онкологии. Это хороший повод для объединения усилий.