Каждый случай у нас разбирает мультидисциплинарная команда, комплексно подходя к решению задачи

– Максим, вы занимаетесь гибридной визуализацией, расскажите о ней подробнее: что это, как она используется?

– Это сочетание двух разных методов радионуклидной диагностики (или ядерной медицины), которая делится на два способа визуализации: ОФЭКТ (однофотонная эмиссионная компьютерная томография) и ПЭТ (позитронно-эмиссионная томография), с КТ (компьютерная томография), МРТ (магнитно-резонансная томография) и даже с УЗИ. Эти методы позволяют визуализировать не только анатомию, но и функцию организма.

Самыми частыми сочетаниями являются ОФКТ/КТ и ПЭТ/КТ – эти методы дополняют друг друга, предоставляя максимально информативную картину. Говорить о том, какой из методов визуализации лучше, не имеет смысла: каждый имеет свои преимущества. К примеру, хирург, которому важна анатомия и морфология, будет использовать одни методы, химиотерапевт, который интересуется, как функционирует опухоль, может использовать иные подходы.

Преимущество методов радиодиагностики заключается в том, что мы можем визуализировать функцию органов и тканей, которая нарушается до того, как проявляются изменения анатомических структур, что позволяет раньше обнаружить патологические изменения.

Узнавая о том, насколько эффективен и показателен метод гибридной визуализации, пациенты высказывают желание проводить регулярную диагностику с его использованием. Но ПЭТ/КТ нельзя использовать в качестве инструмента для скрининга. Во-первых, этот метод не позволяет выявлять ряд онкологических заболеваний и не всегда точно помогает отличить доброкачественные изменения от злокачественных, поэтому он используется не для выявления основного заболевания, а как дополнительный метод диагностики для уточнения диагноза. Во-вторых, подобное исследование дает большую лучевую нагрузку. Для сравнения: лучевая нагрузка здорового населения не может превышать 1 миллизиверт (мЗв) в год, когда как ПЭТ/КТ – это 7–8 мЗв за одно обследование, а при более детальном исследовании цифры доходят до 40 мЗв. И, в-третьих, к сожалению, изменения менее 5–6 мм на ранних стадиях невозможно увидеть. Поэтому ПЭТ/КТ назначают только пациентам с установленным диагнозом или в том случае, если вероятность заболевания очень высока, но подтвердить диагноз и определить локализацию опухоли другими методами диагностики невозможно. К примеру, биопсия труднодоступных органов влечет за собой высокий риск осложнений, и в таких случаях метод ПЭТ/КТ может быть полезен.

– Как много специалистов в России проводят подобную диагностику и используются ли методы гибридной визуализации в «Хадассе»?

– В России сегодня всего около 200 врачей владеют методами гибридной визуализации в объеме, достаточном для практической работы, из них не более половины могут интерпретировать ПЭТ/КТ. Большая часть центров концентрируется в Москве и Санкт-Петербурге, однако появляется все больше региональных центров. К сожалению, спектр проводимых исследований довольно узок и не может быть значимо расширен по причине нормативно-правовых ограничений.

В КДЦ «Хадассы» оборудования для гибридной визуализации пока нет, оно появится в терапевтическом корпусе, открытие которого запланировано на 2022 г. Во втором здании клиники пациентам будет доступен максимально широкий выбор диагностического и терапевтического оборудования: благодаря закону № 160-ФЗ «О международном медицинском кластере…» есть возможность использовать лучшее оборудование, не дожидаясь его сертификации в России. Также в терапевтическом корпусе будет возможность проводить дистанционную лучевую терапию, высокодозную брахитерапию и очень важную для меня радионуклидную терапию.

Россия – крупнейший производитель медицинских радиоизотопов в мире, но при этом самые современные радионуклидные методы терапии в стране не используются. В «Хадассе» данные методы можно будет применять, так как в материнском госпитале, по стандартам которого работает клиника в медкластере, эти препараты зарегистрированы и используются.

– Радионуклидная терапия используется только в онкологии?

– По большей части да: при раке щитовидной железы это самый эффективный метод лечения. Однако она применяется и при неонкологических заболеваниях, к примеру, при диффузно-токсическом зобе: радиоактивный йод используют даже при лечении детей.

– Искусственный интеллект в радиологии: стоит ли волноваться и кому? Как скоро ИИ заменит врачей для расшифровки исследований?

– Искусственный интеллект – сегодня трендовая тема. Треть сессий на профессиональных конференциях посвящена нейронным сетям и ИИ. Особенно часто звучит идея применять технологии в выполнении рутинных задач, а также в обработке больших данных. К примеру, не так давно появилось направление радиомика, посредством которой осуществляется комплексная оценка различных типов опухолей. Анализ большого количества данных позволяет выявить закономерности и предположить с высокой долей вероятности тип обнаруженной опухоли, а потом окончательно подтвердить диагноз на биопсии. Это действительно важно, так как слабая сторона биопсии в том, что даже если брать материал из разных точек очага, то не факт, что диагноз будет поставлен верно: опухоль содержит клетки разных типов и найти их все за одну биопсию невозможно.

Сегодня искусственный интеллект не работает в отрыве от специалиста: полностью доверить диагностику машине пока невозможно. ИИ часто не может отличить доброкачественное новообразование от злокачественного, но он обращает внимание врача на что-то, не соответствующее принятой норме. Каждый сомнительный случай должен быть повторно обработан человеком. Задача искусственного интеллекта, в моем понимании, – не заменить врача, а обращать внимание на подозрительные вещи, помогать в постановке диагноза и избавить специалиста от выполнения рутинной работы.

– Осуществляется ли контроль за выполнением протоколов в КТ или МРТ в России и в клинике «Хадасса»?

– Проблема в том, что система контроля качества в России существует, но недостаточно квалифицированных специалистов, способных осуществлять этот контроль. Требуются люди с высоким уровнем образования и определенной подготовкой. Цена ошибки неправильного исследования или несоблюдения протокола высока не только для клиники, которую могут оштрафовать, но в первую очередь для пациента: неправильная диагностика приводит к неправильному лечению.

Чтобы минимизировать вероятность несоблюдения протокола, в сколковской «Хадассе» врачи, а не клиника, несут ответственность за свои действия; их контроль осуществляется израильской Hadassah.

– Врачей обучают по израильской программе, а что делать с рентгенлаборантами?

– Понимая, насколько важна работа каждого сотрудника, включенного в процесс диагностики и терапии, мы обучаем не только врачей. Старшие рентгенлаборанты проходят учебу в материнской клинике в Израиле, а по возвращении в Москву обучают весь персонал в нашей клинике. Также из Израиля регулярно приезжают специалисты для проведения обучения и переподготовки рентгенлаборантов. Но важно не только обучить персонал стандартам, принятым в Израиле, но изначально отобрать сотрудников, отличающихся гибкостью и обучаемостью.

– Что из себя представляют международные протоколы по МРТ/ПЭТ/КТ? Почему одни врачи следуют им, а другие нет? Зачем что-то придумывать?

– В МР и КТ томографах есть специальные настройки и алгоритмы реконструкции изображений:  90–95% исследований позволяют пользоваться стандартными протоколами. В остальных случаях врач должен обладать знаниями и опытом, чтобы настроить аппарат под определенный тип заболевания.

Несмотря на то, что стандарты позволяют любому специалисту, даже не самому опытному и квалифицированному, выдавать предсказуемый качественный результат, всегда есть соблазн сэкономить время или расходные материалы. Некоторые считают, что стандартизация ограничивает, что их работа – это искусство, а не четко прописанные случаи. Такие подходы приводят к ситуациям, когда медики не следуют диагностическим протоколам, а сложности с контролем качества не позволяют своевременно это выявлять.

Другая проблема заключается в том, что есть недостаток в качественном оборудовании или программном обеспечении – специалисту приходится работать на доступном оборудовании и с существующими препаратами, и даже при невероятном таланте врача не получается выдать качественный результат.

– Есть ли для пациента разница, куда идти, есть ли принципиальная разница в оборудовании? Какие нюансы для потребителя?

– К счастью, сейчас достаточно информации в открытом доступе об особенностях оборудования, есть масса отзывов о клиниках, которые позволяют пациенту принимать решение.

Также всегда есть возможность передать результаты исследования, выполненного в одной клинике, другим специалистам для получения второго мнения. Это крайне полезная и важная практика, широко принятая в мире.

Самому пациенту сложно оценить объективно результаты проведенного исследования, но уж оценить качество обслуживания с точки зрения сервиса может любой, поэтому многие выбирают медицинские центры по этому критерию.

– Что «Хадасса» может изменить в российском здравоохранении, как помочь в развитии отечественной медицины в плане методов лучевой диагностики, терапии, ядерной медицины?

– У участников медицинского кластера нет цели ограничиться лишь предоставлением медицинских услуг, мы хотим сделать больше. Врачи с израильскими дипломами привнесут на территорию Москвы свою культуру работы, покажут важность консолидации коллектива. Мы хотим показать на своем примере, как организованная работа персонала, новые технологии и международные протоколы способны повысить качество медицинской помощи.