Эпизод Х. Последняя надежда?

Дело в том, что в списке субъектов, на кого в этой части можно рассчитывать, нет смысла учитывать две категории: самих пациентов и медицинских страховщиков. Первые не организованы и не квалифицированы, поэтому их претензии к качеству медицинских услуг эмоциональны и хаотичны. А логика создания вторых, предусматривавшая устранение вышеозначенных дефектов потребителя, оказалась выхолощена. И конкуренция между ними низведена до скорости доставки (навязывания) своего полиса ОМС (для чего удобнее на свою сторону привлечь больницу). Затраты на репутацию защитника прав пациента в бюджет страховых компаний не вписываются. 

Качество того, как фонды справляются с функцией «защита прав пациента», – «второй вопрос». Но по крайней мере она им не только вменена законом, но и под нее регламентирован кадровый и финансовый ресурс. Его ТФОМС, в отличие от страховщиков, не заинтересованы «оптимизировать» или ориентировать на заработок - применение штрафных санкций. Далее все зависит от установок руководства. Однако степень правозащитной работы ТФОМС обратно пропорциональна их зависимости от региональных Минздравов, где вовсе не рады претензиям к качеству услуг, оказываемых их подопечными. Естественно, что прерогатива региональной власти по назначению руководства ТФОМС (при формальном его согласовании с Федеральным фондом ОМС) выхолащивает логику надзора и финансового контроля - редко кто из губернаторов позволит себе, даже с благими целями, закладывать, как это принято считать, внутриведомственный конфликт. Федеральный ФОМС может, конечно, пожурить «косячный» (действующий по региональной указке) ТФОМС, но не более того. Это неприятно, но не смертельно (в административном смысле). Поэтому при вроде отлаженной вертикали власти на местах к проведению «федеральной» политики в области ОМС могут относиться «творчески».  

Теперь, видимо, «откорректируется» как кадровый, так и идеологический вектор отраслевых приоритетов в Пермском крае. Где в отставке Басаргина В.Ф., по моему убеждению, существенную роль сыграла медийная подача конфликтов в медицине, на которую смененное руководство края не смогло или не захотело надлежащим образом ответить.

Дело в том, что изменение приглашенными «извне» специалистами сложившихся «правил делового оборота», обеспечивших Перми неформальное звание «столицы аутсорсинга», не могло не встретить ожесточенного сопротивления «местных». Тем более - на фоне общих для всей страны экономических проблем.

В качестве иллюстрации стоит привести наиболее броскую претензию, адресованную прежнему руководству Пермского ТФОМС, – «потеря» 100 млн рублей, размещенных в банке, у которого отозвали лицензию.

В сущности, в этой истории речь должна идти об особенностях работы ЦБ РФ, когда он, в ходе месяца публикации списков банков, предписанных для размещения средств внебюджетных фондов, отзывает у одного из них лицензию. При том, что без игнорирования конкурсных процедур, где могут принимать участие банки из данного списка, рационально использовать временно свободные средства нельзя. Но «пермские политические активисты», являясь оппонентами губернатора (а может быть, бенефициарами от услуг аутсорсинга?), выбрали своей мишенью ТФОМС, обвинив в сговоре с прогоревшим банком свердловчан – земляков губернатора-варяга. К сожалению, это вовсе не единичный случай «зависания» средств внебюджетных фондов (и не только ТФОМС) в банках, получивших их в результате конкурсов, и многие из этих историй так или иначе обыграны в СМИ.  Но – без обвинений в адрес пострадавших, действовавших исключительно по правилам и, честно говоря, именно поэтому и прогоревших.

В итоге после череды скандалов с фондами, рисковавшими приумножить свои средства, практика получения дополнительных доходов в систему ОМС прекратилась. Сколько это стоило для медицины? Несложно подсчитать: средневзвешенная депозитная ставка не так давно твердо стояла на уровне 10% годовых. Ладно, при драконовских условиях, с возможностью отзыва и на пару недель, – 8%. Но при более мягких – больше. Пермский фонд, для пополнения которого бюджет края залезал в долги, таким образом лишился возможности заработать миллиард-другой. Свердловский – до 5 миллиардов. Неплохая прибавка для выполнения «майских» указов и гашения конфликтов вокруг соликамских ли, екатеринбургских ли работников «скорой», к примеру, не правда ли?

Что же до судьбы приведенных к покорности ТФОМС, то, видимо, всем приходится  смириться с тем, что рудиментом становится и их правозащитная функция. И стоит готовиться к реформе, предусматривающей соплатежи населения. Вот только не нужно забывать, что население России не ограничивается теми, кто зарабатывает деньги в столице или более-менее благополучном Екатеринбурге. Да и там разделение населения по имущественному признаку может оказаться чреватым… Юбилей 17-го года, знаете ли, – «намекает».

Впрочем, соплатежи – не катастрофа. Они являются чуть ли не краеугольным камнем большинства страховых систем. Но это уже будет совсем иная логика медицинского страхования и, главное, – иной организации медицинской помощи, с легализацией (институционализацией) расслоения по имущественному признаку.  Это потребует серьезного пересмотра многих отношений и «по уму» - масштабной общественной дискуссии. Я же близкой к идеалу считаю ту модель ОМС, которая задумывалась в 1991 году, но не была реализована. Но этот «идеал» в нынешней ситуации уже «пройденный этап».