Детектор лжи

Когда тыква не превратилась

Тема фальсификации и мошенничества в науке и, в частности, в медицине не нова. История знает массу примеров. Однако эффективного оружия против этого до сих пор не придумано, несмотря на развитие технологий. Этим и пользуются недобросовестные ученые.

В Волгограде в прошлом году была разоблачена экс-директор ЗАО «НПО «Европа-Биофарм» Майя Михалева. В суде было доказано, что в апреле 2012 г. между Министерством образования и науки РФ и научно-производственным объединением, которым она руководила, был подписан госконтракт на разработку уникальной технологии глубокой переработки тыквы с целью получения пектина. Данное вещество крайне востребовано отечественной фармацевтической промышленностью, но закупается за рубежом, по не самой низкой цене. Ведь добывают пектин в основном из цитрусовых. Волгоградцы должны были стать пионерами и предложить сопоставимый по качеству, но гораздо более дешевый пектин из культуры, которая хорошо растет в нашей стране. В качестве аванса компания получила 45 млн руб. Как потом установили следователи, воплотить гениальную идею в жизнь не удалось. Но когда пришло время отчитываться по контракту, все представили в лучшем виде, включая высококачественный полисахарид. Подлог вскрылся в ходе расследования уголовного дела. Экспертиза показала, что волжский тыквенный пектин на самом деле изготовлен в Испании, и точно не из тыквы.

Майя Михалева вину не признала. Однако собранных доказательств было достаточно, чтобы признать ее виновной в мошенничестве в особо крупном размере и осудить на 6 лет лишения свободы в исправительной колонии общего режима с уплатой штрафа в 900 тыс. руб.

Саморассасывающиеся гранты

Скандал с подтасовкой результатов научных клинических исследований в Оренбурге только набирает обороты. Врач, доктор биологических наук Рамиль Рахматуллин сделал себе имя как изобретатель биопластического, саморассасывающегося материала «Гиаматрикс», который он назвал биокожей и анонсировал его эффективность при лечении ожогов, диабетической стопы, венозных трофических язв. В отличие от зарубежных аналогов, которые используют химически модифицированную гиалуроновую кислоту, российская повязка содержит только природную ГК, а стоит в десятки раз меньше. Не найдя поддержки в родной Оренбургской медицинской академии, выпускником которой он является, изобретатель уходит в Оренбургский госуниверситет и возглавляет там Научно-производственную лабораторию клеточных технологий. В 2009 г. получает за свое ноу-хау Зворыкинскую премию. Дальше – больше: две премии от двух губернаторов Оренбургской области, гранты федерального и регионального уровней, наконец статус резидента «Сколково».

«Благодаря различным грантам и контрактам Рамиль Рахматуллин – вполне обеспеченный, по местным меркам, человек, – пишут местные газеты. – Университет дал ему двухкомнатную квартиру, Путин – джип».

В научных журналах выходят статьи, написанные Рахматуллиным якобы в соавторстве с ведущими врачами клиник, специализирующихся на лечении ожогов, в которых перечисляются блестящие результаты применения на практике «нанопаутинки с гиалуронкой». Выдающимся земляком и его работой заинтересовался помощник депутата Законодательного собрания Оренбургской области Владимира Фролова – доктор медицинских наук, врач высшей категории Сергей Макшанцев. Он сделал запросы соавторам создателя биокожи по научным статьям и в клиники, где якобы испытывали биоматериал.

«Какого же было мое удивление, когда мне ответили, что люди были не в курсе, что их имена стояли в списке авторов и что они знать не знают ни о каком гиаматриксе, – рассказывает Сергей Макшанцев. – Найти хоть одно учреждение здравоохранения, которое бы подтвердило использование этого материала в лечебном процессе, не удалось. Зато было установлено множество других фактов несоответствия».

Сергей Макшанцев обратился в Минобрнауки с требованием лишить Рамиля Рахматуллина ученой степени. В январе этого года экспертный совет по медико-биологическим проблемам Высшей аттестационной комиссии (ВАК) поддержал данное предложение «в связи с выявленными фактами фальсификации в клиническом разделе диссертации». 

«Я буду просить губернатора области инициировать проверку, на что были потрачены бюджетные деньги», – говорит Владимир Фролов.

Доверяй, но проверяй

«Я неоднократно поднимал вопрос о том, что в Российском фонде фундаментальных исследований должна быть специальная комиссия, готовая расследовать случаи фальсификации результатов исследований, выполненных на средства грантов, – вспоминает член Комиссии по противодействию фальсификации научных исследований Президиума РАН, профессор НИУ «Высшая школа экономики» Василий Власов. – РФФИ и другие наши фонды 20 лет раздают деньги и не имеют никакого органа контроля. Потому и возникают такие ситуации, когда средства потратили, сделали красивые отчеты – и все довольны. Должны быть определены процедуры расследования, уполномоченные органы, мера ответственности. У нас совершенно отсутствует подобная практика. В итоге добиться возврата грантовых денег можно только через суд, и то я не слышал о таких прецедентах». 

По мнению эксперта, специфика научной деятельности такова, что она требует от людей постоянно что-нибудь показывать, демонстрировать свою значимость и получать признание коллег. И поскольку тщеславие – довольно мощный мотиватор, легко впасть в разного рода соблазны, которые выливаются в приукрашивание результатов исследований или в подгонку итогов эксперимента под ожидаемый результат.

Алгоритм работы новой комиссии пока разрабатывается. По словам Василия Власова, планируется использовать самые разные формы: слушания, семинары и помощь в организации «круглых столов» по теме по всей стране. Но основная ставка делается на активную гражданскую позицию неравнодушных людей, на то, что кто-то обратит внимание на несоответствия в словах и результатах коллег и выведет обманщиков на чистую воду. Самоисправление – важнейшее достоинство науки, убежден эксперт.

Впрочем, в рамках существующего правового поля сделать это тоже не так-то просто. «Я не смог получить материал, находящийся в диссертационном досье (отзывы, заключения, акты внедрения и т.д.) в диссертационном совете, где защищался Рахматуллин, потому что в законе такая процедура не прописана, – поясняет Сергей Макшанцев. – Формально отказать могут хотя бы из-за того, что там содержатся персональные данные автора. Поэтому анализировать приходилось автореферат, иной материал, находящийся в открытом доступе, многочисленные интервью, которые он давал журналистам. Вот так по крупицам в течение без малого двух лет я собирал доказательства того, что биокожа – это мыльный пузырь, существующий лишь на бумаге».

Но много ли найдется таких волонтеров в стране, готовых посвятить себе охоте на обманщиков, несмотря на все трудности и неочевидный результат? «Фальсификации и “подкручивания” были всегда, – резюмирует Василий Власов. – В Японии недавно разоблачили медицинского ученого, который деформировал целую область науки сотнями своих фальсифицированных работ. К счастью, такие шарлатаны – единичное явление, чаще всего они обнаруживаются, разоблачаются, и истина восстанавливается».